Это откровение в редакцию MamaMoldova прислала наша постоянная читательница Ирина Гилёва, мама двухлетнего Матвея. История реальная и очень грустная. Благо, она со счастливым концом! Текст написан очень эмоционально, но мы специально постарались передать его почти без изменений. Без слёз читать невозможно, но это реальность, в которой мы живём!
“Прошло больше двух лет, и вот только сейчас я готова рассказать нашу историю. Пишу для того, чтобы предостеречь родителей от тех ошибок, что совершили мы. Я не буду называть имена и фамилии врачей, чтобы не устраивать бардак, да я половину и не помню, если честно.
О чём, собственно, речь. Мой сын родился 13 ноября 2014 года абсолютно здоровым малышом. Слегка была желтушка, всё в пределах нормы. Его сразу приложили к груди, Матвей ел с аппетитом, спал хорошо, прекрасно набирал вес. Мы были счастливы, даже высыпались. Я успевала работать за компьютером и одновременно наслаждаться материнством.
Ровно в 3 недели сын начал отрыгивать. Надо признать, он ел с большим аппетитом и часто глотал воздух, поэтому я не посчитала нужным обратить внимание. Через 2 дня он начал отрыгивать фонтаном. Наши мамы стали говорить, что я кормлю неправильно, надо кормить по часам, а не когда он хочет.
До родов я изучила тему ГВ и решила, что буду кормить по требованию. Я считала, что причина срыгивания не в этом — везде писали, что такое бывает, это нормально. Я пересмотрела рацион, носила ребёнка “столбиком”. Бессмысленно… Сын начал рвать через полчаса после кормления регулярно, а потом – сразу после кормления. При этом он оставался бодрый (сильный мой мужичок оказался), весёлый. Мы позвонили акушерке, с которой я рожала. Она говорит: “Колики, прикладывай правильно, носи столбиком после еды, грей животик, не переживай”.
Ребёнок стал рвать ночью. Я дежурю, не сплю вообще. Звоню акушерке, она сказала, чтобы мы приезжали в роддом посмотреть, что такое. Приехали. Неонатолог говорит, что малыш красивый, набрал больше килограмма, развивается правильно, чуть жёлтый — от билирубина рвёт. Дала лекарства от желтушки, капли от коликов и какие-то лактобактерии. Попросили меня покормить малыша и посидеть, посмотреть, будет или нет рвать. Он не вырвал, уснул… Отпустили нас с улыбкой и сказали: “если что — звоните, но у вас всё хорошо”.
Мы успокоились и поехали в аптеку, а потом домой. Дома сын вырвал. Я не знала, что делать. Родные у меня очень эмоциональные, и страсти накалялись. Я человек темпераментный, но понимала, что тут не до паники. Да и что делать-то, если только что врач сказал “всё у вас хорошо”… Надо добавить, что я не помню, когда последний раз спала. Я кормлю, хожу с ребёнком столбиком, он рвёт, я всё убираю, меняю его, а он опять есть хочет, и так по кругу. Ночью я слежу за ним, чтобы вовремя поднять.
Свекровь позвонила по знакомым врачам, посоветовали начать кормить детским питанием “антирефлюкс”. Мой сын это есть не хочет, всё выплёвывает, я понимаю, что мы издеваемся над Матвеем. Моё материнское сердце подсказывает, что я теряю ребёнка. Плюс каждые полчаса кто-то звонит и спрашивает, как дела, и меня это сводит с ума. Я не понимаю, что делать.
Мы берём такси, едем опять в роддом. Ночь, ребёнок постоянно спит, без сил уже. Смотрит его неонатолог, с которым я рожала. Смотрит на нас, как на падших родителей и хочет орать, но сдерживает себя, потому что акушерка объясняет, что мы приезжали вчера утром и смотрели ребёнка, и дали лекарства и т.д.
Неонатолог взвешивает малыша, и мы понимаем, что он потерял 200 грамм… Врач говорит шёпотом акушерке, что тут однозначно хирургия, и отправляет нас срочно в Центр Матери и Ребёнка к хирургу убрать страшные диагнозы.
Приезжаем мы туда, ребёнок орёт без остановки — он просто голоден. Меня это сводит с ума. Нас, естественно, принимают через час. Приходит хирург и на невнятном языке задаёт тупые вопросы: что я ела вчера и сегодня, а не болят ли у ребёнка уши, какой у него кал… Я забыла, ребёнок 12 часов не писал. Я это говорю хирургу, он говорит, это не страшно, и дальше продолжает.
Мой недосып, общее состояние, весь мир перед глазами… Я вспоминаю, что сегодня какой-то праздник и да, я ещё что-то понимаю: он тупо пьян, пьян в стельку, я чувствую его перегар… Ребёнок продолжает орать. Врач заявляет, что у ребёнка не все в порядке с головой, раз он так орёт. Муж не услышал это, и хорошо, подумала я, иначе даже не знаю.
Вердикт: делаем клизму, малыш какает, хирург на основании какашек ставит диагноз, что там. Пощупал ему животик, что-то подумал и утвердил клизму. Идём мы на клизму, случайно попали не туда… а там у них фуршет, вино рекой. Меня аж передёрнуло. Делали клизму ребёнку в таком помещении, похожем на общественный туалет — я до сих пор помню это место. Я тогда впервые заплакала за всё это время. Мой герой всё это выдержал.
Ушли в палату, ждём. Приходит хирург. Вердикт: “Ням победит, нуй хирургия”, он чист. Сейчас придёт неонатолог, с ним и решайте. Неонатолог опять завёл ту шарманку: неправильное прикладывание и т.д. Показал, как носить ребёнка после кормления. Он был трезв, и я поверила ему, на минуту, правда, только. Говорит, в понедельник идите к семейному врачу и с ней решайте. Это была ночь пятницы.
Едем домой, я всё исправно делаю. Кто нам поможет, если врачи пьяные в детском отделении? Я не знаю, что делать… Ничего не помогает, в голове — это всё не с нами. Я продолжаю искать информацию. Мой папа и моя свекровь с медицинским образованием, они не понимают, что за ерунда происходит, почему нас не ложат в больницу, почему чушь какую-то говорят.
В субботу мы сами идём сдавать анализ крови из вены. Может хоть он что-то покажет. Так и не дождались, опять едём днём в Центр матери. Приезжает с нами свекровь. Она говорит: “Я тупо хочу послушать, что они говорят”. Я всё, сил нет, ребёнок просто уже не берёт грудь. Он просто смотрит мне в глаза. Я плачу без остановки.
Нас на входе встречает мужчина в приёмной, который был и в прошлый раз, и спрашивает, почему мы опять пришли, нам же врач сказал, чтоу нас нет проблем. Свекровь начинает говорить с ним жёстко, чтобы прямо сейчас позвали врача, любого.
Я с неоконченным экономическим образованием долблю им в голову, чтобы сделали моему ребёнку капельницу с глюкозой, ребёнок не ел неделю. На что они отвечают “не положено, будем ждать результатов анализов”. На мою фразу, что месячный малыш не ел неделю, они отмахиваются, типо все мамаши такие психованые и придумывают разное.
Приходит врач и производит осмотр. Задает вопросы. Я говорю, что сын не писает, не какает. Она давит ему на мочевой, он пописал, и врач отвечает: “Что вы придумываете, вот он писает. Он у вас пухленький, я не вижу что он голодает. Вижу что желтушка, идите к семейному врачу в понедельник, и пусть она решает”.
И тут свекровь, почти умоляя на коленях, просит нас забрать в больницу. Она сувала деньги во все карманы, плакала и умоляла, чтобы нас взяли. А врач кричала, что нет оснований на реанимацию. В общем взяли. Оформили. И эта же врач через 15 минут орала на меня, какая я мать, и это я виновата, что произошло и что теперь им придётся откачивать ребёнка.
Выписали без диагноза (она его не поставила), предположили ротовирус, кучу лекарств и лампу от желтушки. Нам повезло: впервые за ту неделю главной медсестрой оказалась родственница моей свекрови, поэтому всю ночь всё отделение было рядом с нашим сыном.
Утром пришла другая врач, задала грамотные вопросы, а не что я ела вчера. Отправила к хирургу и на УЗИ мозга и внутренних органов. Потом опять к хирургу. Хирург поставил диагноз за 5 секунд. Это пилорастеноз, срочно нужна операция.
Пилоростеноз — это сужение одного из отделов желудка (привратника), вследствие чего возникает препятствие эвакуации (прохождения) пищи из желудка в тонкий кишечник. Первые признаки врождённого пилоростеноза появляются на 2-4 неделе жизни младенца. Это один из самых распространённых пороков развития. Встречается в 4 раза чаще у мальчиков, чем у девочек.
Дальше мы прошли ещё несколько кругов ада: и пьяные дежурные врачи, и грустные лица тех, кого забыли поблагодарить финансово, но меня это не интересовало уже, я всё терпела. Каждый врач и медсестра, каждая техничка плевала мне в лицо, что я плохая мать, и каждый раз я отвечала, что я приезжала в такой-то день, и такой-то врач отправил меня домой, но я приехала опять, пока нас не приняли. И называла фамилию врача, и они, наконец-то, закрывали рот. Потом выяснилось, что мы им испортили какие-то показатели перед Новым годом. Так и сказали, вот мы их и раздражали.
Мой рассказ — это история не о плохой медицине и не о халатности врачей, которые отправляли нас домой на смерть и спали ночью спокойно при этом. Да, именно на смерть, потому что врач, которая отправляла нас домой, не видела оснований на госпитализацию. Про пьяную команду врачей вообще промолчу.
Невропатолог, который смотрел нас той ночью, сказал по состоянию мышц и общего тонуса, что Матвей до утра бы не дожил…
Хотя, может, рассказ и об этом. Ведь это правда о нашей медицине, о нашей стране. Получается, я, женщина, должна получить как минимум медицинское образование, чтобы не бояться родить ребёнка и следить за действиями врачей, которые обязаны ставить правильные диагнозы, ну или хотя бы оказывать первую помощь.
Так вот, если бы диагноз был вовремя поставлен, во-первых, был небольшой шанс обойтись без операции (обсуждала этот вопрос с грамотным педиатром уже после, через год), а во-вторых, даже если операция состоялась, постреабилитация проходит легче (у нас было очень сложно).
Пилорастеноз даёт о себе знать в форме рвоты, повышенного билирубина, начиная со второй-четвёртой недели жизни ребёнка. Симптомы очень похожи на колики, газики, рефлюкс, ротовирус, неправильный захват при ГВ. Нормальный диагноз может поставить только грамотный хирург, потом подтвердить могут на УЗИ. Но УЗИ покажет, только если врач до этого даст команду посмотреть определённые отделы желудка. Поэтому в случае, если есть такого рода хоть малейшие симптомы, исключайте в первую очередь этот диагноз, чтобы не упустить время. В гугле если ввести все симптомы, почти никогда не выйдет этот диагноз. А если ввести диагноз, то будут все те же симптомы, вот такой парадокс.
К сожалению, без эмоций не получилось. Спасибо, что прочитали нашу историю. К слову, наш Матвей растет богатырём и развивается, как и все дети, никаких последствий в итоге нет.
Мой папа живёт в Берлине и работает в сфере медицины. Немецкие врачи подтвердили, что в этом случае главное — вовремя поставленный диагноз. Сама операция несложная. Конечно, не гланды вырезать, но всё же…”
P.S. Комментировать эту историю я не могу. Честно, не могла после прочтения спокойно спать всю ночь. Могу только добавить вот что. Когда моему старшему сыну Серафиму было 4 недели, он ни с того, ни с сего за день вырвал 8 раз. Я сразу позвонила консультанту по ГВ Алине Шмурун, которая мне помогала с первых дней после родов. Она практически сразу сказала мне о том, что есть такой диагноз, как пилоростеноз, который проявляется именно в этом возрасте, и рекомендовала, если рвота не прекратится, в первую очередь исключить эту вероятность. Мы тоже ездили в ЦМиР, и неонатолог тоже спрашивала меня только о том, что я ела накануне. К счастью, у нас всё дело было в клубнике. Но вот я не могу понять, как это консультант по грудному вскармливанию может по симптомам сразу предположить пилоростеноз, а куча врачей педиатров и неонатологов – нет? Вот и ответ для меня, почему я консультантам доверяю больше, чем врачам.